Алексей Овакимян, вице-губернатор Челябинской области: Надо создать условия для предпринимателей, чтобы им было выгодно платить здесь налоги и хранить свои капиталы

Алексей Овакимян был назначен на должность заместителя губернатора четыре месяца назад. За это время он успел вникнуть в самые конфликтные вопросы южноуральской промышленности, придумать, как улучшить инвестклимат в регионе, и... породить множество слухов о своей персоне. О  челябинском  мини-Сколково, охоте за изобретателями, отношениях с новыми собственниками ЧТЗ, проблемах оборонных предприятий и реформировании областных министерств Алексей Овакимян рассказал в интервью Агентству новостей «Доступ».

 - Алексей Дмитриевич, Вы занимаетесь работой с предприятиями и инвестиционными проектами, но ведь в структуре правительства уже есть ведомства, которые заняты тем же самым. Это значит, что чиновники плохо справляются со своими обязанностями, раз пришлось создавать еще одну структуру – экспертное управление? Или у вас есть еще какие-то особые задачи?

- Я думаю, если люди находятся на рабочих местах, значит, они хорошо со своими задачами справляются. Функции, которые мы взяли на себя, не были ни за кем закреплены. Например, разрешение конфликтных вопросов, если предприятие находится в состоянии банкроства или подвергается каким-то действиям по захвату собственности. Эти проблемы поручались, в зависимости от ситуации, то одному министерству, то другому. Если предприятие промышленности попало в беду – то Минпрому, если сельского хозяйства – то министерству сельского хозяйства и так далее. Однако в этих министерствах нет антикризисных специалистов, они даже не предусмотрены по штату.

Главное экспертное управление имеет два основных вектора работы. Первое – это защита наших предприятий как от умышленных действий по захвату имущества, так и по защите от объективных экономических угроз. Банкротство же не всегда результат какого-то злодения. Это может быть просто некачественный менджемент, либо рыночная ситуация так сложилась. Одной из функций управления является предотвращение этих угроз, координация всех государственных служб, чтобы, если надо, подключить правоохранительные и контролирующие органы, общественные организации.

Второе направление связано с развитием региона. Это работа с инвестпрограммами и проектами, оценка и поддержка этих проектов. Эта функция тоже была у всех, и каждое профильное министерство этим занималась. Губернатор ставит очень амбициозные задачи по развитию региона и заниматься привлечением инвестиций по остаточному принципу, как было раньше, невозможно. Это должно быть приоритетной задачей, поэтому часть функций по инвестициям делегировали главному экспертному управлению.

С этой же целью создается Агентство регионального развития. По опыту других регионов, где-то есть корпорация, где-то – фонд, у нас будет агентство. Количество проектов, которые «валятся» на областное правительство, очень велико. Еще по опыту предыдущей работы я знаю, что в этой массе инвестиционных проектов, даже по оптимитическим оценкам, 90% нереализуемы. Какие-то плохо проработаны, где-то в основе лежит ошибочная идея, а где-то и вовсе дилетантство.

С другой стороны, есть те 10%, которые, как говорится, надо не выплеснуть вместе с водой. Нужна структура, которая бы профессионально сортировала эти проекты. А по тем проектам, которые жизнеспособны и интересны, оказывала бы дальнейшее сопровождение. Далеко не каждый хороший изобретатель или умный человек является хорошим бизнесменом. Надо подобрать площадку, посодействовать в поиске инвестора, состыковать их, решить вопросы с помещением и прочее, то есть сделать так, чтобы это стало бизнесом. Когда стало бизнесом, то дальше – уже сами. В перспективе это работа Агентства регионального развития, которое будет управлять системой технопарков.

- Когда это Агентство заработает?

- Все вопросы будут решены в течение летних месяцев, а сам технопарк должен открыться осенью. Мы изучили опыт всех субъектов Федерации и взяли лучшее. Так что и по структуре, и по площадям у нас будет один из лучших технопарков в стране.

- А резиденты уже есть для технопарка?

- Пустых площадей, наверное, не будет. Предполагается привезти туда крупные инвестиционные консалтинговые компании федерального уровня, которые занимаются поиском и финансированием инновационных проектов, и тех наших инноваторов, изобретателей, которые реально что-то делают. Совмещение инвесторов и изобретателей на одной площадке и даст эффект синергии, который позволит превратить наши разработки в серьезные проекты.

- Что-то вроде мини-Сколково?

- Да, мини-Сколково, но с нашим региональным аспектом. Конечно, очень бы хотелось, но думаю, что каких-то новаций в разработке программного обеспечения или изобретения суперкомпьютеров у нас в обозримом будущем не будет. Зато у нас есть потенциал в приборостроении и машиностроении. Мы до сих пор конкурентны в таких вещах, как разработки систем навигации для самолетов и кораблей. Есть интересные разработки в машиностроении. До сих пор ни Lamborghini, ни Mercedes не устанавливают такие системы, которые бы подкачивали колесо, если оно вдруг спустило, а на автомобилях «Урал» такое есть.

Взять то, чего у нас не было, и обогнать тех же американцев, это утопия, а вот взять то, что у нас есть хорошего ,и сделать это еще лучше... здесь мы можем преуспеть. Будем развивать приоритетные отрасли.

- Можете хотя бы несколько проектов назвать?

- Я общими крупными мазками обрисую. Есть проекты по промэкологии – перерабока отходов промышленных прдприятий. Есть проекты в области нанотехнологий в медицине, есть проекты в сфере систем навигации и связи, базирующиеся на бывших военных, а теперь уже конверсионных технологиях. Будут новые проекты в металлургии, связанные с цинкованием металла.

Очень интересные проекты, которые можно отнести к сельскому хозяйству. Наш регион не очень земледельческий. Не все, что у нас растет, самое лучшее сырье для еды, а вот для изготовления некоторых биолекарственных препаратов оно очень даже подходящее.

На уровне прошедших экспертизу проектов планы даже чересчур оптимистические. Теперь под это все надо найти адекватных инвесторов и, что немаловажно, хороших исполнителей. Любую хорошую идею можно загубить некачественным исполнением. А вопрос профессионалов-менеджеров, особенно инновационных менеджеров, очень актуален, не готовят у нас таких специалистов, которые могут управлять старт-апами.

- Недавно на конференции «Будущее региона» Вы сказали, что надо создавать условия для изобретателей и привозить их в наш регион. Действительно готовы заняться хэдхантингом и привезти сюда талантливых ученых?

- Мы действительно мониторим то, что происходит в других регионах. Нисколько этого не стесняюсь. Я, в общем-то, и в командировки летаю для переговоров с людьми, у которых есть интересные проекты и которые не могут их реализовать. Ведь изобретателя, человека, у которого есть идея, деньги-то интересуют постольку-поскольку, ему нужен шанс реализовать свой замысел. Поэтому, да, за такими людьми мы охотимся.

- Давайте теперь поговорим о проблемных предприятиях, таких как Станкомаш и АМЗ, а точнее их остатках... Регион на самом деле готов выкупить эти площадки?

- Область готова выкупить и Станкомаш, и АМЗ, хотя это вопрос целесообразности. С АМЗ все понятно, там процедура банкротства перешла в завершающую стадию, в конкурсное производство, что означает ликвидацию предприятия. Вопрос так или иначе принципиально решен. Это решение о распродаже производственных мощностей. Будем процесс сопровождать, чтобы площадку выкупил не спекулянт, а производственник.

- Например, владелец ЮУМЗ Косажевский?

- Как вариант. Если он этого захочет. Кластер атомного машиностроения для нас очень привлекателен. Но это может быть и иностранная компания. Для нас важно, чтобы это было производство, профильное для нашего региона. С АМЗ ситуация в этом году решится и решится успешно.

Что касается Станкомаша... Чем плох этот гигантский завод? Он очень неудачно распланирован, и в разных частях этого 177-гектарного участка еще тлеют точки производства. И с одной стороны, эта махина не дает ему быть эффективным, потому что содержание гигантского участка ложится слишком тяжелой нагрузкой на себестоимость небольшого количества выпускаемой продукции. С другой стороны, перенести это все куда-то в одно место стоит немалых денег, которых у Станкомаша, находящегося в процедуре банкротства, нет.

Кроме того, все это создавалось на случай войны и находится в мобилизационном резерве. Для того чтобы снять резерв, надо объяснить Федерации, что он ей не нужен. А для этого надо гарантировать, что войны не будет (улыбается).

Очень много проблем, которые решаемы, но в долгосрочной перспективе. Если по автоматно-механическому заводу уже понятно, что он никогда не будет делать патроны, что ФГУП ликвидируется, и производство будет перераспределено на другие заводы, то на Станкомаше продолжается выпуск продукции. И нам не хотелось бы потерять это производство. Между тем, передислокация связана с кучей административных проблем, которые надо согласовывать и с «оборонщиками» и с «федералами». Сейчас мы в этом процессе и находимся. Так или иначе, обе площадки уже в двенадцатом году будут нормальными производственными кластерами.

- Вот Вы говорите, иностранные компании, но после поездок на эти предприятия трудно поверить, что ими кто-то заинтересуется...

- Конечно, это старые площади. Но если уйти от первого впечатления – оно, конечно, жутковатое – и взглянуть прагматично, то здесь есть коммуникации и логистика. На самом деле, здания ничего не стоят. Стоимость их реконструкции зачастую сопоставима со стоимостью строительства. А вот коммуникации и логистика стоят дорого. Представляете, сколько надо денег, чтобы протянуть куда -то железнодорожную ветку, автодорогу, «трубу» и сети, а там все уже есть, поэтому идут не на здания, а на место.

- Вы изучали документацию этих предприятий, там есть повод для возбуждения уголовных дел?

- Есть повод. Причем список уголовных дел, которые можно было бы возбуждать по всем оборонным заводам, очень большой. Но я все-таки считаю, что основная проблема этих заводов не в том, что воровали, а в том, что некачественно управляли. Когда стало ясно, что патронов в том количестве, которое делалось раньше, не надо, можно было сориентироваться и производить что-то другое, уходить в рынок. А они жили тем, что «если мы нужны Родине, пусть Родина думает, как нас сохранить». В свое время они не проявили достаточной мобильности, вот из-за этого и погибли. На любом предприятии, когда прекращается развитие, начинается хаос.

Не стоит ставить акцент на том, что давайте мы всех посадим... завод же этим не спасем. Надо заниматься восстановлением производства, а уголовными делами пусть занимаются специальные органы

- Значит, у вас не стоит задача найти компромат на «бывших»?

- Если существует спорная ситуация, и «злодей» хочет помешать созданию чего-то хорошего, тогда да, противостояние с ним входит в наши задачи. Если же когда-то были злоупотребления, а на сегодняшнюю ситуацию это никак не влияет, то у нас нет таких задач. Зачем копаться в том, что было когда-то.

- Расскажите, как ЧТЗ продали Уралвагонзаводу. Областное правительство ведь тоже собиралось продать свою долю УВЗ. Менеджмент ЧТЗ более успешно провел переговоры, и область проиграла?

- У нас сейчас с УВЗ гораздо лучше отношения, чем у всех остальных. Мы вели переговоры с руководством ЧТЗ на предмет продажи пакетов акций профильному инвестору.   Владельцы ЧТЗ хотели продать его самостоятельно, и только поняв, что они провалили эту работу, а ЧТЗ находится в настолько сложном финансовом положении, что сам выживать не может, они поехали на УВЗ и предложили этот пакет.

Продавать ЧТЗ кому-либо другому было нельзя. Во-первых, никто бы его и не купил в таком состоянии, а во-вторых, это просто было опасно. Например, если продать ЧТЗ иностранному производителю, то высока вероятность, что он просто бы остановил производство, чтобы устранить конкурентов. Очень много было таких прецедентов, когда иностранные компании покупали заводы в России и в Восточной Европе с одной целью, чтобы их остановить.

Мы отмели все варианты и остановились на Уралвагонзаводе. Это хороший партнер с хорошим финансовым и административным ресурсом. Корпорация уже начала финансировать ЧТЗ, и думаю, что в обозримом будущем мы увидим, как тракторный завод станет эффективным производством.

Область тоже продает свою долю, деньги от продажи не нужны, скорее всего, в счет этого пакета заберем «социалку». ЧТЗ же в свое время строился, как город, у них были свои клубы, ДК, школы, поликлиники. Область заберет социальную часть в счет своей доли, а завод сконцентрируется на производстве.

- Еще одна сделка, о которой почему-то не говорят вслух: приобретение Мечелом ЗМЗ. Что это за секрет полишинеля такой?

- Насколько мне известно, когда на ЗМЗ начались проблемы, вопрос о том, кто мог бы его восстановить, обсуждался на самом высшем уровне. Тогда было достигнуто соглашение, что Мечел берет на себя ответственность за ЗМЗ и выводит его на нормальный режим работы. Насколько мне известно, Мечел этого не хотел, но надо отдать должное ЗМЗ: завод не банкрот, он заключил соглашение со всеми кредиторами. Надо понимать, что Мечел – это коммерческая структура, и он сделал все, что мог.

Завод восстановили, но теперь, наверное, хотелось бы чего-то еще. Первоначальные обязательства Мечел выполнил, а что касается всего остального, то надо садиться за стол переговоров и согласовывать эти условия. Шантажировать собственника, как это сейчас проиходит, неправильно.

- Вы имеете в виду выступление сталевара?

- С точки зрения управленца я представляю, какую работу провел менеджмент Мечела, для того чтобы лежавший на боку завод вытащить, выплатить зарплату, решить вопрос с кредитами, с бюджетом, со всеми. На самом деле немало денег потратили, и самое главное, управленческого ресурса. Да, конечно, ЗМЗ, когда-то был флагманом нашей металлургии, делал спецстали, и квалификация персонала там была выше, чем на других металлургических заводах. Нам бы хотелось, чтобы так было и дальше, но давайте не опережать события, завод только-только встал на ноги, вернулся к нормальной жизни.

Чисто юридически Мечел, может, и не владеет ЗМЗ, но они отвечают за этот завод, фактически они его оздоровили.

- Губернатор говорил о том, что администрация будет пристально следить за предприятиями, которые используют схемы минимизации налогов. Но ведь почти все челябинские заводы «прописаны» на Кипре. Есть задача вернуть их на родину?

- Во-первых, это не наша российская проблема. Я разговаривал со многими иностранными инвесторами, и когда идет речь о том, чтобы проинвестировать производство в России, они искренне говорят: «Мы сейчас в оффшоре зарегистрируемся, а потом будем оттуда инвестировать». Разумная оптимизация используется во всем мире. Нельзя сказать, что это совершенно плохо. С другой стороны, силовым методом это решать нельзя. Мы мониторим налоговую нагрузку наших предприятий. Если понимаем, что налоги, которые платятся в в Челябинской области несправедливые, тогда действительно надо вмешиваться. Но перед тем, как вмешиваться, надо понять, по каким причинам владелец предприятия недостаточно платит. Если просто от жадности, то это одно, есть специальные фискальные службы для этого. Но бывает и так, что есть другие причины, например, когда предприятие инвестирует в то, что ему жизненно необходимо, допустим, металлургический завод покупает какое- то месторождение.

Надо создать условия для предпринимателей, чтобы им было выгодно платить здесь налоги и хранить свои капиталы. На следующей неделе губернатор вносит в Законодательное Собрание на законопроект о налоговых льготах для инвесторов в Челябинской области. Мы делаем ставку по налогу на прибыль и налогу на имущество значительно ниже. Это значит, что инвестору мы сможем говорить: «Здесь лучше, здесь прибыльнее». Это лучше, чем чем гоняться с дубинкой за налогоплательщиком и заставлять его заплатить то, что он не хочет.

Создай условия, и люди сами придут и вложат деньги. Это, кстати, тоже задача экспертного управления – сравнить условия в других регионах и сделать в Челябинской области лучше.

- Алексей Дмитриевич, а Вы какой позиции придерживаетесь относительно того, стоит ли государству регулировать свободный рынок?

- Я вообще сторонник либерального подхода, то есть государство не должно вмешиваться в бизнес. Это мое личное мнение. Я, собственно, и вижу своей задачей создать благоприятные условия для бизнеса. Это налоги, административное сопровождение, упрощение всех процедур, то же электронное правительство. Но к сожалению, в той ситуации, в которой мы сегодня находимся, полностью пустить на самотек нельзя. Экономика России достаточно слабая и требует госвливаний. А если идут государственные вливания, то надо обеспечить их безопасность и прозрачность. В США, где государство зависит от экономики, а не экономика от государства, вот там можно либеральничать, а у нас нет пока.

- Говорят, что в правительстве обсуждается проект по разделению Минпрома и Минэкономразвития и созданию отдельного ведомства, которое будет управлять имуществом и заниматься инвестициями. Это действительно так?

- Что касается лично меня, то я противник таких проектов. Мы же видели, как проходит реформа власти, это, минимум, год бардака. Сейчас начни делить какое-нибудь министерство – работа остановится. Все начнут думать: «А что будет со мной лично, а куда я пойду, а где я буду сидеть?» Это работе точно не способствует. Реформа правительства, которая прошла в 2005 году, до сих пор юридически не завершена. Управление дорожного хозяйства, которое преобразовалось в Минстрой, юридически все еще существует. Зачем уходить в эти дебри реформирования? Переподчинение, реформирование – это все от лукавого.

- Значит Вам хватает полномочий?

- По поручению губернатора я могу работать с любым министерством. Работаю со всеми и, кстати, совершенно комфортно работаю.

- Напоследок разрешите личный вопрос. Правда, что Ваш дедушка известный армянский поэт?

- Да, действительно. Только не дедушка, а прадедушка получается. Дядя моей бабушки Ованес Туманян – известный в Армении поэт. Его дом-музей находится рядом с домом моего деда.

- А Вы знаете армянский язык? Увлекает культура предков?

- Несколько раз пытался выучить, но в силу того, что я им в жизни не пользуюсь, быстро забывал. Я был несколько раз в Армении. Место уникальное, и экологически, и по красоте, и по человеческому менталитету. Фактически же это гора, а чтобы выращивать в горах виноград и заниматься земледелием, трудолюбия надо в два раза больше, чем тем, кто делает это на равнине. Народ очень гостеприимный, доброжелательный, трудолюбивый. Мне нравится там бывать, но к сожалению, удается это редко. Я не отношу себя к большим знатокам культуры армянского народа, но с удовольствием, когда есть такая возможность, этим занимаюсь.

Беседовала Анна Пономарева