В Челябинской области рассматривается беспрецедентное дело о подмене детей в роддоме

3 октября Копейский городской суд начинает рассматривать дело о подмене детей в городском роддоме. Юлия Беляева и Наймат Искандеров предъявили иски по 5 млн. рублей. Такова сумма моральной компенсации за то, что 17 декабря 1998 года медперсонал, принимавший роды, перепутал «браслетки» новорожденных. НА ЧТО ИСТЦЫ ПЛАНИРУЮТ ПОТРАТИТЬ ЭТИ ДЕНЬГИ.

Мать троих детей Юлия Беляева из поселка Железнодорожный и глава многодетной семьи из поселка КРМЗ (Копейского ремонтно-механического завода) Наймат Искандеров познакомились при весьма странных обстоятельствах. Юлия в феврале 2011 года подала на алименты на бывшего мужа. Он настоял на генетической экспертизе, говоря, что ребенок не его – совсем на него не похож.

По решению суда оба сдали анализ на отцовство. Оказалось, ни Юлия, ни ее первый экс-супруг Алексей Андрущак не являются биологическими родителями их первенца – 12-летней Ирины. От таких известий у Юлии Беляевой, беременной третьим ребенком, случились преждевременные роды. Сын появился на свет на восьмом месяце. Юлия Беляева с трудом скрывала депрессию: «Первое чувство было – не дай Бог, узнает Ирина. Оградить ее от этого. Второе – а где моя, настоящая, моя кровь? Что с ней, а вдруг ее бросили? Что она растет в детдоме, у нее нет матери, нет отца. Каждый же думает сначала о самом плохом… Я знала, что я все равно ее найду, переверну весь мир…».

В ту роковую ночь, в декабре 1998-го, 18-летняя Юлия рожала вместе с 16-летней Леной. Их дети появились на свет с разницей в 15-20 минут, рассказала Беляева в прокуратуре. По ее словам, она прекрасно помнит, что врач, принявшая ребенка Лены, спросила: «Ваш муж – нерусский? Сразу видно. Ребеночек чернявенький».

«Следователь мне сразу сказала, что никакой уголовной ответственности они не понесут за сроком давности. Если бы хотя бы девочкам сейчас было по 10 лет. Можно было наказать медперсонал за халатность. Но раз прошло сейчас уже двенадцать с половиной, следователь сказала, что может хоть сейчас написать отказ, но, как женщина, меня прекрасно понимает и постарается найти ее. Месяца три она мне ее искала. Дай Бог ей здоровья», – говорит Юлия Беляева.

Ребенка той самой Елены (Андриковой) прокуратура нашла в соседнем поселке. Как выяснилось, девочку назвали Аней, и воспитывается она в многодетной семье Наймата Искандерова. С бывшей русской женой он развелся в 2006 году. Ребенок остался с отцом, как того требует национальный обычай. От мужа бывшей жены Наймат и узнал, что его ищет следователь: «Говорят мне, что ребенка собираются поменять. Ребенка знает Аллах и родная мама. Кого из роддома принесла, того и воспитываю».

Когда соседка Наймата увидела фотографию Иры (как выяснится позже, биологической дочери Искандерова), сказала: она твоя копия, позвони им, посмотри на свою дочку. Наймат хранил молчание два дня. Затем набрал номер Юлии Беляевой, договорились встретиться в пиццерии. Пришел с цветами. Увидев фотографии девчонок, два взрослых человека расплакались.

«Во-первых, шоковое состояние испытал, когда в первый раз фотографию увидел. Трясло всего, растерялся, никакого сомнения нет, сто процентов, что это мой ребенок – в чужой семье. Сначала вообще не поверил, что может быть такое. Во- вторых, я, когда с женой разошелся, детей забрал, не хотел, чтобы двойной удар был на них», – говорит Наймат Искандеров.

Оба вспоминают: самым трудным было, увидев свою кровиночку, не выдать себя взглядом. Познакомили девочек в зоопарке. Они долго катались на аттракционах, расскажет потом Аня, тогда и подружились. Сейчас девчонки стараются быть рядом чаще, вместе ночуют – то в одной семье, то в другой. Правда, школьное расписание позволяет встречаться не так часто, как им хотелось бы: девочки учатся в разных школах, в разные смены, и добираться друг до друга им приходится на автобусе.

О том, что Аня Искандерова – биологическая дочь Юлии Беляевой и ее экс-супруга Алексея Андрущака, а Ира Беляева – кровная дочь Наймата Искандерова, герои этой грустной истории узнали из результатов ДНК-тестов на ток-шоу Андрея Малахова «Пусть говорят». После телевизионного эфира 29 сентября 2011 года, когда подробности их личной жизни узнала вся страна, у семей бывших и нынешних вопросов появилось еще больше. Как и кто перепутал «браслетки» новорожденных, изменилась бы их жизнь, если бы подмены не произошло, а главное – как теперь уберечь девчонок от любопытства посторонних, и как им теперь жить и воспитывать своих кровных и некровных детей?

Аня и Ира, по-прежнему, живут в семьях, которые их вырастили. Аня звонит кровной маме Юлии. Беляевы и Искандеровы стараются, когда могут, забирать девочек к себе. Говорят, была бы машина, виделись бы чаще. «Конечно, мне бы хотелось ее вообще к себе забрать, чтобы мой ребенок жил со мной. Чтобы я дарила ей материнскую любовь, следила за тем, как она растет… И Иринку я, естественно, не отдам, – рассказывает Юлия Беляева. – Я ее растила с самого младенчества и считала, и считаю до сих пор, что это моя родная дочь, я вижу, что родной биологической маме она совершенно не нужна. Ведь она ни разу не позвонила, не поинтересовалась, не приехала, не посмотрела, в каких условиях живет ее ребенок, как у нее здоровье, как себя чувствует. То есть вообще – полный ноль. Очень много людей, которые после того эфира на Первом канале меня поняли. Огромное им спасибо. Когда я читала отзывы в интернете, мне было приятно, что меня понимают, и было неприятно, когда некоторые, вообще не дослушав историю, говорили, что детей нам подменили при выписке, и спрашивали, что же это за мать, как она ее кормила, почему не заметила подмены… Роды были очень сложные, я не рассматривала ребенка, главное – что она закричала, что живая, здоровая. Это уж когда принесут на первое кормление – сидишь-разглядываешь, носик на папу, глазки на маму…Сейчас люди судачат, сколько мне Малахов заплатил. Что я играю на чувствах детей… Поверьте, нисколько я не получила, ни копейки. И девчонок мы наших стараемся вообще оградить от всего. Но нам была нужна эта передача, чтобы эта ситуация не осталась без внимания!»

Но у такого внимания, оказалось, две стороны. Ира и Аня, по словам Юлии Беляевой, «закрылись», не хотят ни с кем, кроме родных, общаться. И в своих школах теперь они – «героини», подростки дразнятся. Да и сами родители, нашедшие кровных детей, грустят не меньше прежнего.

Наймат Искандеров: « Что в моей жизни поменяется? Грустно, что она то туда уходит, то сюда. Выход-то какой? Взять и просто отдать – это тоже не игрушка! Я сам в шоке до сих пор. И это я, мужчина. Матери-то как терпится, вообще не знаю… Только общение, наверное, должно быть... Больше общения. Будущее какое у них? Хотел бы, чтобы они стали медсестрами. Пусть служат своему народу. Да и они уже не маленькие, кое-что они тоже понимают, должны и сами тоже думать, решать, что и как им удобно, где жить… Думаю, ни эта, ни эта не хочет бросить своих родителей».

Наймат Искандеров не скрывает, что наказал бы ту акушерку, которая поменяла их жизни: «То, что сейчас у нас горе – они же не чувствуют! Да, все теперь думают только: нашли детей, и это радость! Радость вообще по-другому бывает. Для чего такая радость, когда столько страданий?»

Оба истца теперь требуют от Копейского роддома моральной компенсации – по 5 млн. рублей. «Не дай Бог кому-то оказаться в такой ситуации, потому что это очень больно и тяжело, и никакие деньги не способны повернуть время вспять, – рассказывает Юлия Беляева, инициировавшая расследование. – Сначала мы обсуждали по миллиону за каждый год жизни наших девчонок. Но нам сказали: не смешите людей, возьмите хотя бы половину. Вот отсюда и взялась эта сумма. Детям по 12 лет, разделили наполовину, ну, и чуть-чуть снизили… Естественно нам, скорее всего, никто столько не присудит. Но конечно, будем бороться, чтобы отсудить побольше. Потому что у нас всегда все врачам сходит с рук. Всегда врачи у нас ни в чем не виноватые! А те деньги, которые мы отсудим, естественно, пустим на то, чтобы растить детей, надеемся, что купим им квартиры. Ведь у меня трое детей, у Наймата – пятеро. Конечно, мы нуждаемся в какой-то финансовой поддержке».

У истицы Беляевой есть что вспомнить про работу роддома: «Врача Архарову, которая на родах первенца была, никогда не забуду. Не я одна вспоминаю, сколько рожениц у нее было – все помнят ее грубость и хамство, понимаем, что она одна – нас много, но такое отношение… Из всех трех родов моих первый раз был самый ужасный по отношению к пациенту. Там на самом деле творятся такие страсти… У нас постоянно стафилококк, я конечно, не знаю, что у меня было с Ириной, постоянно срыгивания были, болел животик… А потом, когда уже вторая дочь родилась, мы сдавали анализы, у нас был стафилококк, мы долгое время лечились. Сейчас моему третьему ребенку четыре месяца, у него также золотистый стафилококк, два месяца лечимся уже. Выкладываем такие большие деньги, одна баночка лекарства стоит 800 рублей!»

По статистике, в Москве на 10 тысяч родов приходится четыре подмены. Но это только те, что выявлены и доказаны. «Не стесняться с суммой» и требовать миллионы в эфире Первого канала истцам Беляевой и Искандерову посоветовал известный российский адвокат Михаил Барщевский. Когда он услышал подробности дела, сказал, что «хочется застрелиться». При необходимости готов посоветовать адвоката и уверен: пока такие истории будут заканчиваться шоу на телевидении, а не тяжелым судебным процессом, они будут повторяться.

Оксана Лахина,
фото автора