65 лет Великой Победы: хозяин Южного Урала

Агентство новостей «Доступ» продолжает проект «65 мгновений Великой Победы», в котором мы рассказываем о вкладе жителей Челябинска и Челябинской области в победу над фашистской Германией. Выпуск 28-й.

Судьба Николая Патоличева неразрывно связана с Южным Уралом. В тяжелые годы Великой Отечественной войны он работал первым секретарем Челябинского обкома ВКП(б). Под его непосредственным руководством осуществлялось размещение в Челябинской области сотен промышленных предприятий, эвакуируемых с западных районов России, запуск их работы на новом месте, а также размещение сотен тысяч эвакуированных людей. Кстати, по количеству  орденов Ленина, заработанных за всю жизнь, Патоличев с 12-ю орденами обошел даже Брежнева, у которого их было «всего» восемь.

Сейчас воспоминания, документы и фотографии Николая Патоличева бережно хранит его дочь – Наталья Трубицина. Она пока не готова передать в Государственный комитет по делам архивов Челябинской области часть дневников Николая Семеновича. Но архивисты все же надеются, что  со временем уникальные документы все же окажутся на Южном Урале.

Принято считать, что Николай Патоличев прибыл в Челябинскую область 1 января 1942 года. На самом деле на Урал он прилетел раньше. В напряженной до предела, сложнейшей обстановке, когда осенью 41-го немцы стремительно рвались к Москве и верхней Волге, Николай Семенович руководил эвакуацией на Урал ярославских предприятий, имеющих оборонное значение. Лично выезжал в Чебаркуль, чтобы выбрать площадку для одного из крупнейших заводов центральной полосы – Ярославского шинного. Вскоре после этого Николая Семеновича перевели первым секретарем обкома в Челябинск.

Как рассказывает первый заместитель председателя Государственного комитета по делам архивов Челябинской области Галина Кибиткина, которая долгое время собирает все материалы о семье «хозяина области», Сталин, который всегда руководствовался принципом «кадры решают все», посчитал, что только Патоличев справится со сложнейшей ситуацией.

В целом, на протяжении трех предвоенных лет Челябиская область переживала далеко не лучшие руководящие времена. После ареста Кузьмы Рындина в 1937 году сменилось еще три первых секретаря.

По словам Кибиткиной, сам Николай Патоличев неоднозначно воспринял свое назначение на Южный Урал. В те месяцы Ярославская область оказалась в прифронтовой зоне. И он искренне считал, что должен либо идти защищать Отчизну с оружием в руках, или, оставшись здесь, в Ярославле, возглавить партизанское движение, но уж никак не отсиживаться в глубоком тылу.

«В моем распоряжении были одни сутки, – вспоминает Патоличев. – Но секретари ЦК ссылались на Сталина. Мне предложено было 1 января непременно быть в Челябинске. Я, тем не менее, спросил: будет ли правильно это понято, особенно в Ярославской области? Когда фронт так близко был к Москве, мне поручалось работать в прифронтовой области. Как-никак получил боевое крещение. И вот сейчас фронт отодвигается на запад, а я еду далеко на восток, в глубокий тыл. Партийному активу Ярославской области, как могли, разъяснили. А население? Область все еще подвергается почти ежедневным налетам вражеской авиации. Напряжение в области не снизилось. Будет ли понят отъезд первого секретаря обкома в глубокий тыл?»

Но ответ Сталина был краток: «Там сейчас важнее». Многое зависит от Урала. «1 января непременно быть в Челябинске. А как? – размышлял Патоличев. – Рейсовых самолетов нет. Может быть, попросить какой-нибудь небольшой самолет? Ведь непременно дали бы». В аэропорту они вместе с другом Андреем Смоляковым долго выспрашивали, какая есть возможность добраться до Урала. «Кто-то подсказал нам, что один из самолетов, нам его даже показали, летит куда-то на Урал или за него. Недолго думая, направились в этот самолет. Раз в сторону Урала – нас это устраивает. В машине уже сидел какой-то человек. Кто он, мы не спросили, и он не интересовался нами. Через некоторое время пришел еще один человек и закрыл дверь самолета», – пишет Патоличев в своей книге.

Сидели в самолете молча, не то выяснилось бы, что они, как вспоминает первый секретарь обкома, тут совершенно «не к месту». «Так оно и случилось, но несколько позднее. Первая посадка. Казань. Открывается дверь кабины летного состава. Выходит пилот. Видимо, командир корабля. Взглянул на нас и спросил строго: «Кто такие?! Как вы сюда попали?» Начинается объяснение. Если бы он обнаружил нас в Москве, просто высадил бы и все. Но мы уже в Казани. Я убедительно прошу командира сменить гнев на милость. Говорю ему, что я секретарь Челябинского обкома, что мне нужно срочно быть на месте. Дорог каждый день. Наконец, командир отошел», – вспоминает Патоличев.

Ночь переночевали в Казани. Через несколько часов – Свердловск, где и встретили Новый год, а утром – вновь в аэропорт». Подходим к самолету, но уже к другому. Пилот сразу заявил, что самолет одноместный и поэтому взять может только одного. «Тем более и тулуп у нас был один на двоих. Сейчас не могу точно вспомнить, кто – летчик или мы – предложил такой "оригинальный" план размещения двух пассажиров в одноместном самолете. Один из нас в тулупе садится на единственное место. Другой ложится на фюзеляж самолета. Аэроплан поднялся в воздух, и через 30 минут сел. Мы думали, что так быстро долетели до Челябинска. Оказалось, нет, снова в Свердловске. Из-за сильного мороза глохнет мотор. Через короткое время на другом, таком же одноместном самолете все же добрались до места», – рассказывает первый секретарь обкома.

Спустя некоторое время Патоличев перевез в Челябинск и свою семью: жену Надежду Ивановну, двоих дочерей – семилетнюю Нину и четырехлетнюю Наталью. С ними приехала и мама Надежды Ивановны, которую все ласково называли бабой Наташей. «Кстати, младшую дочь назвали именно в ее честь, – рассказывает Галина Кибиткина. – И хотя теща была еще не старая женщина, но она сильно болела и практически не вставала с кровати. Через год после приезда она умерла и похоронена здесь, в Челябинске».

Она отмечает, что Николай Патоличев переживал смерть тещи не меньше своей жены. «На небольшом митинге на кладбище, в своих речах многие говорили, что она воспитала хорошего сына. В общем-то, это так и было, ведь он, рано потеряв собственных родителей, стал для нее действительно родным сыном», – говорит архивист.

Семья Патоличевых жила в доме так называемого квартала НКВД, где преимущественно жили партийные функционеры (сейчас Ленина, 63). Многие считали, что семья хозяина находится на каком-то особом положении. «Ходили легенды, что в доме спецохрана и многочисленная обслуга. Но это не более, чем миф. На самом деле все было проще, – отмечает Кибиткина. – Во многом это зависело от личности самого Николая Патоличева. Он не любил барство во всех его проявлениях и был очень скромным и душевным человеком. И искренне считал, что раз все живут в таких условиях, то и его семья не должна ничем отличаться. Он был так воспитан».

Из Ярославля приехали налегке, взяли лишь самое необходимое: теплые вещи и, конечно же, книги, которые в то время считались большой ценностью. Все остальное – служебное. До сих пор дочь Наталья вспоминает, что мама Надежда Ивановна всегда следила за порядком, и именно она прививала им аккуратность. «И очень сильно ругалась, если кто-то из детей начинал качаться на стуле. Показывая бирку ОК ВКП(б)) на мебели, она всегда говорила: "Это казенное имущество, и когда будем уезжать отсюда – все должно быть в порядке"», – вспоминает Наталья Трубицина.

Те, кто лично знал Надежду Ивановну, рассказывают, что человеком она была очень скромным. «Никогда не носила драгоценностей, да в то время это и не было принято. Единственное, что все запомнили – ее красивый белый пуховый платок, который ее очень украшал», – рассказывает Кибиткина.

Вскоре семья значительно выросла. Из Чернигова приехали две сестры Надежды Ивановны – Софья Ивановна с двумя детьми и Клавдия Ивановна с тремя детьми. Последней в Челябинск эвакуировалась сестра Патоличева – Александра Семеновна (тетя Шура) с грудным ребенком. Мужья у них воевали. Так и разместились в трехкомнатной квартире шесть взрослых и восемь детей.

Самая главная задача, которая стояла перед женой Патоличева, всех накормить. Конечно, все члены семьи получали по карточкам по 400 граммов хлеба в день. Но случались и перебои, и тогда выдавали только по 200 граммов. По словам дочери Патоличева, жили все на одну папину зарплату да на то, что получали сестры мамы и папы по воинским аттестатам мужей.

«Война осталась во мне чувством голода. Никаких деликатесов да и мяса в доме не было. Во всяком случае, отец не приносил, может быть, потому что не считал нужным, – рассказывает Наталья Николаевна. – Питались, как все. Чтобы всех накормить, варили целыми ведрами, в основном, супы, преимущественно, овощные. Вот овощей было много, скорее всего, их привозили из подсобных хозяйств на заводах, но это, пожалуй, вся роскошь, которой владела наша семья. Где-то старались достать молока для грудной Леки – так ласково все называли девочку. Менять особенно было нечего, потому что вещей с собой не было. Помню, однажды друг отца прислал нам посылку из Средней Азии с фруктами. Тогда мы впервые увидели мандарины и финики. А мама аккуратно почистила эти диковинные по тем временам продукты и каждому дала по дольке. И этот вкус казался божественным».

Одежду донашивали друг за другом. «Тетя Шура была большая рукодельница и целыми днями сидела за швейной машинкой: все перелицовывала, составляла композиции из разных кусочков и всех одевала. Всех девочек рассаживали за стол, и она учила их рукоделию. Я так радовалась, когда меня ставили в пример – вот смотрите, какая маленькая, а так аккуратно заштопала дырочку», – вспоминает Наталья Николаевна.

А еще все дети очень любили рисовать. Вспоминали такой случай, рассказывает Галина Кибиткина: «Однажды Надежда Ивановна втайне от мужа пришла в обком и попросила на складе бумаги и цветных карандашей для детей. "Что же Вы не попросили Николая Семеновича, мы бы вызвали машину и прислали все на дом". – "Что Вы, если бы он узнал об этом, то начал сердиться бы. Да и не до карандашей ему!"».

В Челябинском архиве сохранились воспоминания учителей и однокашников о семье Патоличева: «Одеты дети были очень скромно и на уроках вели себя тихо, ничем не выделяясь из всех остальных детей. И никогда не выпячивали, что их отец – первый в области человек. Их к этому приучили отец и мать».

Гулять детей отпускали не дальше двора. Но, конечно, же, ребятишки бегали везде. Наталья Николаевна вспоминает, что однажды всем жутко досталось от тети Софы, когда та увидела у мальчишек настоящие патроны, которые они стащили со склада (в здании педагогического института размещался завод по производству боеприпасов). И несмотря на то, что они были огорожены колючей проволокой и тщательно охранялись, мальчишкам удавалось проникнуть на территорию военного предприятия.

Наталья Патоличева вспоминает, что сутками не видела отца. Около шести-семи часов вечера он приходил домой и сразу ложился спать – до 10-11 вечера: «Мы все ходили на цыпочках, шепотом говорили: "Тихо, папа спит", – и тихо сидели. Потом вставал и снова шел на работу».

Известно, что Сталин приручил всех руководителей высшего звена работать по ночам. Да и сам мог позвонить в любую минуту, но чаще всего делал это как раз среди ночи. Кроме того, в полночь шла пересменка, и как раз где-то с 12 до двух ночи Патоличеву докладывали руководители предприятий, решались производственные, бытовые вопросы. В этот момент можно было побеседовать с рабочими. И только под утро он опять приходил домой, чтобы подремать час-полтора.

«Челябинский областной комитет партии в военное время больше напоминал боевой штаб, который работал круглосуточно. Ведь именно сколько Танкоград даст танков, «Катюш», оружия – во многом зависела и ситуация на фронте», – рассказывает Галина Кибиткина.

По воспоминаниям бывшего строителя, ставшего впоследствии заместителем председателя Совмина СССР Веньямина Дымшица, все, кто работал в тот время на Южном Урале, навсегда запомнили стиль работы Николая Патоличева, его вдумчивость и углубленный анализ обстановки при решении сложных и ответственных задач военного времени. И все знали о его внимании к людям их проблемам.

Интересный факт, но когда в самый разгар войны из центра поступил приказ заместителя председателя Государственного Комитета Обороны (ГКО) Вячеслава Молотова – вырубить сосновый бор (в районе мебельной фабрики) для строительства АМЗ, тот ослушался. Он понимал, что война рано или поздно закончится, а бор может стать местом отдыха горожан и рискнул обратиться к самому Сталину, единственному, кто мог отменить приказ Молотова, и получил добро.

Николай Семенович Патоличев (1908-1989) – первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б) с января 1942 по март 1946 года. В 12 лет осиротел. Рос в семье дяди. С детства зарабатывал на жизнь. Учился в школе ФЗУ завода имени Я.М. Свердлова. В 1928 году вступил во Всесоюзную Коммунистическую партию (большевиков) (ВКП(б)). В том же году был избран секретарем Дзержинского райкома комсомола. С 1931 по 1937 год — студент Химико-технологического института имени Д. Менделеева, слушатель Военно-химической академии РККА. В 1940 году избран депутатом Верховного Совета СССР. 1947 год – утвержден секретарем ЦК КП(б) Украины. 1947-1950 годы – первый секретарь Ростовского обкома партии. С 1950 по 1955 год – первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии. С 1958 по 1985 год – министр внешней торговли СССР.