Александр Кынев, политолог: Заповеди реальной партии и настоящего парламентаризма
«Гиперпрезидентская республика», «квазипарламент» и «ненастоящие партии» – Александр Кынев, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований, руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики уверен: эти и только эти понятия могут достоверно охарактеризовать состояние современной России. «В 90-годах был сделан роковой неправильный выбор, демократы написали неправильную Конституцию, и страна пожинает горькие плоды их «творчества», – утверждает политолог в интервью с корреспондентом Агентства новостей «Доступ».
- В России нет полноценной партийной системы. В рамках нынешнего законодательства никакой партии вообще создать нельзя. Любые попытки создать партию как проект, продукт, начертить образ в воздухе и надеяться, что в этом воздухе появится какая-то жизнь, – это как попытка создать Франкейштейна. Можно распиарить нечто, получить голоса избирателей, но это нечто не будет являться партией по сути.
В ряде стран мира вообще нет закона о политических партиях, они сложились как естественный элемент исторического развития, как электричество, автомобиль, как элемент прогресса и эволюции. Придумать законом то, что не существует в природе, а потом пытаться подогнать под это – большая иллюзия.
- То есть партия обязательно должна быть старой, лейбористской, иметь многовековую историю?!
- Есть такое понятие как институтанализация, некая устойчивость политической партии в обществе. Мало ее создать, надо, чтобы она укоренилась, стала частью общества. Есть общепринятые нормы, по которым складывается развитие партии. Она должна успешно пережить, вне зависимости от своих вождей, как минимум четыре электоральных цикла и быть представленной в федеральном парламенте. Срок развития – двадцать лет, не меньше. Вот такую партию, не погибшую от смены лидера в течение этих лет, можно считать устойчивой. Вот заповедь реальной партии. Сегодня ни одна партия в России этим требованиям не соответствует.
- Она соответствует, в большей степени, чем остальные, требованиям эволюции, но не до конца, потому что не пережила еще смену лидера.
- Тоже вождистский тип партии?
- Конечно. Принцип сохранения структуры после смены лидера крайне важен. Я посмотрю на «Единую Россию», когда ее не будет возглавлять Путин. Рано или поздно сие произойдет. Тогда можно будет поговорить, является ли она партией.
- Судьба «Яблока» показательна в этом случае…
- Не только «Яблока». Партии как феномен цивилизации возникают в 18-19 веках и связаны они с парламентаризмом. Партии возникают не потому, что кто-то их придумал, а потому что возникает потребность в самоорганизации людей, которые появляются при развитии парламентских институтов. Люди из разных местечек объединяются для защиты своих интересов – вместе результата добиться легче, проходят кристаллизацию каких-то совместных идеологических установок, частных и общих взглядов, проводят кампании, действуют сообща внутри парламента. Вот как появляются партии. Они возникают как прямое следствие (!) развития парламентаризма. И не может быть партии в отсутствие парламентаризма!!!
- Но у нас есть Госдума, в которой сидят представители многих партий…
- Сидят-то они, сидят, но… Если представительные органы, где реально представлены партии, никакой настоящей власти по Конституции не имеют – то, что у нас в стране происходит сегодня, называется квазипарламентаризмом. Парламент у нас не формирует правительство, все кадровые решения принимаются единолично.
Абсолютно убежден: все беды нашей политической системы уходят корнями в 90-е годы. Когда был сделан роковой, совершенно неправильный выбор. Во имя каких-то идеальных реформ, которых нигде в мире не было, и чтобы коммунистическая оппозиция, вдруг победившая в парламенте, не посмела помешать нашему президенту, решили написать такую Конституцию.
Это фундаментальный документ, оказывающий влияние на века, а написали его под влиянием сиюминутных соображений. Те, кто писал Конституцию, понимали: люди будут голосовать за коммунистов, за патриотов, и так минимизировали их полномочия, чтобы никакой парламент не мог помешать президенту проводить реформы. И сами попали сегодня в эту беду.
До тех пор пока парламент будет бесправен на федеральном уровне, и такая модель будет проецироваться на регионы, до тех пор мы будем гиперпрезидентской республикой. Ни в одной демократической стране нет такого.
Бесполезно сравнивать с кем-либо – Францией, США и так далее. В Америке конгресс утверждает персональные назначения президента, и если кто-либо проголосовал против, кандидатура не пройдет. При этом президент не обладает правом роспуска парламента и правом законодательной инициативы. Во Франции парламент выбирает правительство абсолютным большинством либо каждое назначение рассматривает персонально.
- То есть опять упираемся в отсутствие у нас принципа разделения властей, когда ветви контролируют друг друга, и ни одна из них не может монополизировать власть и полностью диктовать свои правила игры?
- Увы, принципа разделения властей в России так и нет. Поскольку парламент не имеет никакой власти, а собрание депутатов является единственным органом, в котором политические партии могут реализовать свои программы, тогда получается, партия баллотируется в орган, в котором не может реализовать свои программы. Возникает бессмыслица.
Избиратель не разбирается в разделении властей и парламентаризме, он видит результат: партии обещают, но ничего не меняется. Голосуй хоть за ЛДПР, хоть за коммунистов. Люди понимают: все в руках президента, все построено на личности, социологические опросы показывают – население доверяет президенту, церкви, вооруженным силам, но только не партиям. Поэтому можно сколько угодно принимать законы о партиях, но никаких партий в такой системе не будет, смысла в их существовании нет.
- Но на этом фоне так мощно и фундаментально смотрится «Единая Россия» или нет?
- «Партия власти» вообще эвфемизм. Когда власть сама под себя продуцирует партию, это полный абсурд. Партия возникает, я уже говорил, когда происходит самоорганизация для каких-либо коллегиальных действий в рамках какого- либо коллегиального органа…
Когда в партии состоят все, это идентично тому, что в ней не состоит никто. Концепция партии власти противоречит теории госуправления. Классическая теория немецкого социолога 19 века Макса Выбора гласит: «Чиновник должен быть непартиен». Он первым разделил политического чиновника и политика. И в этой концепции партии власти не может быть по определению. Как только госуправленец становится партийным, он перестает быть чиновником.
Должен быть аппарат, который стабильно работает на реализацию четких управленческих функций, решений, вне зависимости от того, какие политические ветра дуют в данный момент. А политики должны указывать вектор для профессионалов.
- Но у нас получается, все чиновники должны быть партийными, чтобы стать успешными? Успеха хотят все.
- Принцип профессионализма в таком случае подменяется принципом лояльности, что противоречит принципу госслужбы в том виде, в каком она формировалась в Европе. Как гласит история, когда сия подмена происходит, вырабатывается соответствующая неэффективная модель госуправления.
Картина вообще складывается за последние десятилетия удручающая. Все поставлено с ног на голову, завешано ложными вывесками, повсюду массовые клише, забивание мозгов, воспроизведение самих себя. Под те цели, о которых демократы объявили в начале 90-х годов (этого даже не скрывали), именно под них были приняты решения, запущена пропагандистская машина, убеждены все остальные, особенно молодежь, которая выросла в этом идеологическом поле.
И мы идем по этому замкнутому кругу, боремся с коррупцией, удивляемся: один закон приняли, другой, – а партий как не было, так и нет. Мы похожи в этом плане на латиноамериканские страны, приобретшие независимость в 20-30 годы 19 века. Двести лет как они независимы, а в большинстве из них ничего не изменилось. Уровень жизни один из самых низких, оставляет жалкое впечатление. Потому что и у них, и у нас нет фундаментальных принципов разделения власти.
Нужна реформа Конституции. Но не с точки зрения ужесточения и так жесткой существующей системы, главными, самыми необходимыми, являются поправки по расширению разделения властей, усиление не декларативных, а реальных контрольных полномочий парламента. Чтобы парламент мог назначать и снимать министров, формировать правительство, и в регионах должно быть также. Не губернатор бы назначал, кого он хочет, а законодательное собрание. Система должна быть выстроена таким образом, чтобы чиновник находился в рамках влияния на него групп населения.
Механизм таков, что защищает от подлеца, негодяя, вора.
- Так что же нам делать?!
- Нужно перестать бегать с флагами за конкретными вождями. Перестать верить в доброго царя, барина, в мессию, идеального начальника. Это бессмысленно и бесполезно. Нужно верить в систему институтов, которые будут заставлять любого человека действовать в наших с вами интересах.
Почему эта система не внедряется незамедлительно, ведь правящая элита тоже осознает все эти тонкости? Я не раз получал соответствующие отзывы и отклики в этом направлении.
Определенные представители номенклатуры четко осознают, если нет открытой борьбы, и сильной оппозиции, может возникнуть протест по признаку психологической усталости. Или история может выдать крутой поворот, просто опираясь на изменения настроений электората. Риск такой существует, и этого очень боятся самые грамотные представители правящей элиты. Они понимают, пока в настроениях скорее присутствует страх кризиса, а не сам кризис. Но и над ними довлеет страх. Изменение обстановки может привести к потере контроля, управления в том смысле, в каком они его понимают. Пока они не готовы добровольно принять принцип разделения властей, написав НОВУЮ Конституцию.
Ксения Владмирова, фото автора
на рассылку dostup1.ru