Олег Стариков: Спасение ребенка – это тяжелый труд, приносящий радость и облегчение

Каждый день жители Челябинска ломают руки и ноги, попадают в аварии, падают из окон, получают ожоги и другие травмы, а «собирают их по частям» врачи-хирурги. Пациенты иногда не знают даже имен своих спасителей, хотя обязаны им жизнью. Новый герой рубрики Агентства новостей «Доступ» «Челябинцы без пафоса» – заведующий отделением ортопедии ЧОДКБ, главный внештатный специалист, детский травматолог-ортопед Челябинской области Олег Стариков.

Олег Стариков решил стать врачом к окончанию школы, поэтому поступил в Мединститут и на шестом курсе, определившись со специальностью, поступил в субординатуру на кафедру детской хирургии и видел себя именно на этом поприще, но судьба распорядилась иначе. На тот момент детские хирурги не требовались и его в числе трех других выпускников послали отрабатывать полученные знания в качестве травматологов-ортопедов в Курган, в институт ортопедии и травматологии, которым тогда руководил академик Гавриил Абрамович Илизаров.

«Раньше в области ортопедии-травматологии все было страшно – дурнопахнущие гипсы, скелетные вытяжения с ржавыми гирями, печаль, костыли и безнадега. Но метод Илизарова лет на 50 опередил развитие мировой травматологии и ортопедии, открыл новый путь – эстетичный и малоинвазивный», – вспоминает Олег Стариков.

Вместо положенных трех лет молодой специалист проработал в Кургане 14 – с 1985 по 1998 год, а потом вернулся в Челябинск, в больницу № 9 (Ленинский район). Вскоре ему предложили некоторое время поработать в частной Пакистано-Российской ортопедической клинике и, несмотря на незнание английского, Стариков предложение принял – и стал и хирургом, и ассистентом, и начмедом в одном лице.

Особенностью командировки стала борьба с тяжелыми последствиями полиомиелита у местных жителей. По религиозным соображениям большая часть населения никаких прививок там не получала, поэтому огромное количество детей и взрослых имели тяжелые деформации, вспоминает специалист.

Осенью 2004 года Олег Стариков вернулся в девятую больницу, а осенью 2009 года Минздрав Челябинской области предложил ему возглавить недавно открывшееся отделение детской ортопедии в новом хирургическом корпусе областной детской больницы.

АППАРАТ ИЛИЗАРОВА – КАК МНОГОФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР

- Современные российские доктора методику Гавриила Абрамовича до сих пор недооценивают, а используют их лишь единицы (в полном объеме применяются только в институте Илизарова в Кургане). В Челябинске мы полностью сохранили метод и постоянно совершенствуем базовые версии. Между тем, это надежный метод, который состоит на «вооружении» не только в мирной медицине, но и в военно-полевой хирургии. Аппарат Илизарова – как конструктор: абсолютно под каждый случай можно найти решение, а если методика еще не описана, ты ее создаешь. 

- За рубежом технологии Илизарова тоже используются?

- Илизаров недостаточно корректно запатентовал свое изобретение ввиду отсутствия опыта, поэтому иностранцы воспользовались этим для запуска производства своих версий конструкции. Они называют его аппаратом внешней фиксации, при этом делают очень легкие и красивые варианты из титана.

Российская ортопедия достаточно сильная, явно отличная от западной – наши доктора не впадают в ступор при отсутствии какой-либо нужной детали, и патологии у нас тяжелее из-за особенностей менталитета – терпеть проблему до грани парадокса, поэтому доктора в специализированных центрах достаточно четко знают, что нужно делать.

С улыбкой воспринимаю сегодня сообщения, когда всей страной собирают деньги на лечение какого-нибудь ребенка за рубежом. Возникает ощущение о полном отсутствии всех возможных специалистов в России. Несколько раз я звонил по контактным телефонам и предлагал свои услуги, однако мне отказывали, потому что была договоренность с США или Европой. Однажды собирали очередные средства на лечение маленькой девочки с тяжелой ортопедической патологией, которой американский врач хотел с помощью якобы электромагнитной технологии вырастить кость. При этом в качестве его инструмента в сопровождающем видео показали... аппарат Илизарова.

РАБОТА С ДЕТЬМИ ТРЕБУЕТ ОСОБОГО ПОДХОДА

- Вам больше нравится работать с детьми или взрослыми?

- Мне интересно работать и с теми, и с другими. Работа с детьми требует особого, малоинвазивного подхода – небольших разрезов, операций с высокой степенью надежности, минимизации рубцов и следов. Здесь даже есть элементы эстетической хирургии. С детьми сложнее, потому что это растущий организм. Взрослого ты починил и распрощался, а ребенок растет, травмированные зоны роста ведут себя не всегда адекватно, возникают деформации, и через несколько лет приходится выполнять ту или иную коррекцию. Можно наблюдать, как после операции ведут себя поврежденные конечности. Также важно сделать ребенку приятное, чтобы он меньше плакал – своего рода профессиональная гордость.

- Какие наиболее распространенные травмы среди детей?

- Самая распространенная бытовая травма – это переломы верхних конечностей, потому что это наиболее подвижные сегменты, например, при падении выставляют вперед, чтобы защитить более важные органы. Люди часто ломают плечевые кости, бедра, голени. И чем крупнее кость, тем обильнее кровопотеря и больше «приключений» для ребенка.

Также имеет место политравма, которая получатся в результате падения с высоты или ДТП. В таких случаях повреждается несколько сегментов и зачастую кости таза.

- Часто ли встречаются высотные травмы. Какова их причина?

- Высотная травма обычно встречается у подростков или маленьких детей до пяти лет. У подростков – это чаще всего попытка суицида из-за несчастной любви. У детей – чаще всего падения, связанные с москитными сетками, которые не оборудованы замками-фиксаторами.

Если пострадавший приземляется на голову или плашмя, то погибает, при падении на ноги есть шанс выжить. Для погашения инерционной силы удара ломается много костей в конечностях, это позволяет сохранить жизненно важные органы в брюшной и грудной полостях, при этом всегда имеет место массивная кровопотеря. Если конечности не ломаются, то значительно повреждаются внутренние органы с нарушением витальных функций и также массивной кровопотерей.

- Можете рассказать наиболее запоминающийся пример из практики с высотной травмой.

- Зимой 2015 года к нам поступила 16-летняя девушка, которая выпрыгнула с пятого этажа после ссоры с молодым человеком. Она оказалась на достаточном сроке беременности. У нее был тяжелый нестабильный перелом костей таза и голени.

Перед нами встала задача одновременно спасти девушку и сохранить плод. Были прямые показания к прерыванию беременности, но с помощью аппарата Илизарова мы зафиксировали кости таза, голени и сохранили плод. Выдержали несколько сложных (психологически) согласований с акушерами в борьбе за сохранение ребенка, убедили будущую молодую маму в сохранении и вынашивании беременности. За месяц до предполагаемых родов сняли аппарат, передали девушку акушерам, которые благополучно разрешили роды через кесарево сечение – появился на свет здоровый мальчик.

- Чем Вы занимаетесь, кроме травм?

- Есть тяжелые врожденные деформации верхних и нижних конечностей, укорочение костей. Есть еще и огромный пласт нейроортопедической патологии – это больные ДЦП, которыми ввиду их тяжести никто серьезно не желает заниматься.  Был один интересный случай из практики – ребенок в младенческом возрасте перенес тяжелую форму флегмоны с поражением концевых отделов конечностей, что закончилось ампутацией кистей и стопы. Ребенок никогда не ходил.

Для улучшения условий протезирования, мы на первом этапе лечения выполнили коррекцию и удлинение сразу на двух конечностях методом Илизарова. Ребенок поставлен на ноги, впереди еще много этапов лечения, но прогресс очевиден.

КОГДА НЕ СУЮТ ПАЛКИ В КОЛЕСА, ВСЕ ПОЛУЧАЕТСЯ

- Что для Вас главное в работе травматолога?

- Чтобы не мешали. Это самое главное. Есть много медиков-дилетантов, которые стараются руководить, однако ломают все вокруг. Существует множество парадоксальных приказов, которые нужно выполнять. Есть определенные стандарты лечения, например, пока человек лежит в больнице, нужно сдать столько-то анализов крови, анализов мочи, сделать три рентгена легких. Когда не суют палки в колеса – все получается.

- От чего Вы получаете удовольствие на работе?

- Когда привезли сложный и зачастую безнадежный случай, а ты его починил. Человек выжил, и его выписали в добром здравии.

- Что самое сложное в Вашей работе?

- Все сложное – это и есть самое интересное. Только есть сложное-грустное и сложное-радостное. Мы соседствуем с нейрохирургами. При сочетанной травме, то есть повреждении костей скелета в сочетании с черепно-мозговой травмой, мы выполняем свою работу, они – свою. Однако головной мозг – совершенная и хрупкая структура, и его повреждение нередко влечет за собой печальные последствия. Тяжело, когда все сделано хорошо и правильно, однако ребенок впадает в кому и переходит в вегетативное состояние, становясь, по сути, куклой. Грустно, обидно. 

СЛОЖНЫЙ ВЫБОР

- Расскажите про Вашего самого тяжелого или запоминающегося пациента.

- В 2006 году около полуночи привезли рабочего с трубопрокатного завода. Он запрыгнул на трубу, которую втягивал прокатный стан, отвлекся и попал в механизм, который его буквально размолотил. Правая нога до паха был размозжена, висели лоскутья кожи с насечками от зубчатого механизма с оскольчатыми переломами бедра и голени, но стопа была теплая – кровоснабжение еще существовало. Кисть левой руки также практически превратилась в фарш – целым был только большой палец. И при этом в мужчине осталось всего 1,5 литра крови.

Был быстрый вариант – ампутация ноги до паха и части руки либо очень трудоемкий шанс сохранить конечность. Мы попытались пойти по второму пути. Фактически работали две бригады: мы выполнили синтез всех оскольчатых переломов, оторванную кожу собрали, перекроили, промыли и снова пришили. Эта была очень сложная шестичасовая операция, причем после рабочего дня. Больной остался жив. 

Мы потом еще три года поэтапно лечили этого мужчину, потому что кожа плохо приживалась, воспалялась, открывались раны, кости долго срастались, шла долгая реабилитация. В итоге нога была сохранена хотя полностью больше не сгибалась. Но она была своя – с кожей, волосками, ногтями и трещинами на пятках.

ДОБРОВОЛЕЦ

- Вы работали в Осетии. Расскажите подробнее.

- Когда был конфликт между Южной Осетией и Грузией в августе 2008 году, я находился в отпуске и очень близко к сердцу принял эту новость. С помощью друга из Владикавказа мне удалось попасть в республиканскую больницу, куда свозили пострадавших. Специалисты были нужны, потому что люди работали по несколько дней без сна. Практически в один день на больницу обрушился поток раненых, и все запасы медикаментов, изделий медицинского назначения, белья и перевязочного материала закончились катастрофически быстро.

Это все было мрачно – списки пострадавших на заборах, толпы народу ищут своих. Я помогал, оперировал, затем через несколько дней прилетели москвичи и на бортах МЧС эвакуировали практически всех тяжелораненых. В Цхинвал меня никто не пустил – военные перекрыли тоннель.

- Дайте совет читателям, чтобы меньше травмироваться.

- Жизнь – это дар, и нужно его беречь. Сначала – чтобы радовать родителей и не причинять им боли, затем – для детей и внуков. Если тебе будет плохо, ты не сможешь им ничем помочь.

Сергей Боровинских,
фото из личного архива Олега Старикова